– Нет, – коротко процедил сквозь зубы.

– Антон, – начала Вика, но я перебил ее на полуслове.

– Вика, я против того, чтобы ты делала аборт. Я, конечно, понимаю, что поступил, как последний мудак в тот день, прости, но я не знал… точнее, – запинаюсь, подбираю быстро слова. – Вика, выходи за меня замуж.

Черт, я это сказал, олух, разве так делают предложение? Я мельком скользнул взглядом по девушке, потому что ее реакция, а точнее, ее отсутствие, смутила меня. Вика, застыв на месте, сидела и смотрела на меня, не мигая. Блядь, напугал девчонку. Антон, что же ты как маленький, ей-богу.

– Вика, ну ты подумай сама, – начал я, решив зайти с другой стороны и как бы тем самым вывести ее из ступора, – я, возможно, ошибаюсь, но мне кажется, я нравлюсь тебе, и ты мне очень нравишься, а тут еще… так, стоп, – прокручиваю в голове еще раз написанное на листе.

Вика вздрогнула от резкой перемены тона.

– А что у тебя со здоровьем? Там написано, по-моему, про состояние здоровья, – я открыл листок и уже начал читать, когда девушка вырвала его из моих рук и порвала на мелкие куски, выбросила в окно.

– Это купленная справка, Антон, – пояснила она и на секунду замолчала. – Я согласна выйти за тебя замуж.

Она поворачивает ко мне лицо, а на нем сияет счастливая улыбка, и даже уродливая полоса меркнет на фоне того внутреннего сияния, что она сейчас излучает. Зарываюсь пятерней в ее гриву волос и притягиваю к себе за шею, впиваюсь в распахнутые губы жадным поцелуем.

– Люблю тебя, птичка.

Год спустя.

Дикий шум сносил крышу дома.

– Леша, Дима, прекращайте бегать, как угорелые, и орать! – я повысила голос, стараясь перекричать мальчишек, но эти бандиты будто и не слышали меня совсем, продолжили носиться по дому, не сбавляя скорости даже на поворотах. Тут я уже переживала за их безопасность. Ведь мало ли, могут свалиться с лестницы и повредят себе что-нибудь.

– Мальчишки! – громкий возглас Антона и звонкий хлопок в ладоши заставил вздрогнуть и застыть на месте не только близнецов, но и меня. – Я же жду вас на улице, жду, а вы даже не собрались еще.

Его голос звучит возмущенно, но я слышу, что это все напускное. Смотрю, как мальчишки притихли, потом подхватились и разбежались по комнатам, зашуршали там одеждой.

Антон, улыбнувшись, посмотрел на меня.

– Построже с ними, Вика, а то они привыкли, что ты им всегда потакаешь и жалеешь, вот и не слушаются, – он в несколько шагов оказался рядом и нежно обнял меня за шею, припал к губам. – Я до сих пор не могу поверить, что ты теперь никуда не исчезнешь, – сладострастно так шепчет мне в ухо, а у меня мурашки по телу разбегаются, и обнять его хочется, прижаться к нему, но детское улюлюканье отвлекает нас обоих.

– Бусинка моя, – Антон уже смотрит на малышку. Нежность в его голосе бесконечна, так бы и слушала его воркование с Миленой. – Ты уже пригласила гостей на крестины малышки? – он посмотрел мне прямо в глаза.

– Если ты про отца, то нет, я его звать не буду. Он не хотел видеть мою… – я осеклась, – …нашу малышку, так что пусть и дальше живет в неведении.

Я плотно сжала губы и отвернулась от мужа.

– Малыш, я все понимаю, – он притягивает меня к себе, при этом Милена перекочевывает в его руки, и Антон касается моей щеки горячим дыханием, – и ни в коем случае не оправдываю твоего отца, но мне почему-то кажется, что он сожалеет о содеянном. Ты просто пригласи, а там уже посмотришь.

Наш разговор свели на нет мальчишки, который сокрушительной волной вывалились из спален и прокатились по коридору.

– Па, на речку, на речку! – галдели они в один голос.

Мы переглянулись с Антоном.

– Ты готова?

Я кивнула.

– Тогда вперед, речка нас ждет, – заулыбался муж, и мы все вместе спустились вниз.

– Вика, Вика! – виснет с одной стороны Лешка.

Я различаю близнецов на раз-два, а все потому, что у Лешки есть малюсенькая родинка под левым глазом, а у Димки родинок нет.

– Что, Лешенька? – треплю его волосы пятерней.

Они такие мягкие, что хочется прижаться к ним щекой и потереться, как о мягкую игрушку, и я себе позволяю эту прихоть. Целую мальчишку в макушку, а сама зарываюсь в отросшие волосы носом.

– Ой, Вика, не надо, хватит меня тискать, – возмущается Лешка, а я начинаю смеяться. Такой не по возрасту деловой, что улыбка сама собой растягивает губы.

– Не буду, не буду, – говорю ему, щекоча шею подушечками пальцев.

– Вика-а-а, – тенет Лешка, явно балдея от моих манипуляций, – а ты купаться будешь?

– Нет, Леша, не в этот раз, с нами же Милена, за ней кому-то нужно смотреть, вот придется мне.

Мальчик грустно вздохнул, но тут же, увлеченный игрой с братом, кинулся за ним вдогонку.

– Вот, а ты переживала, – глянул на меня Антон. В его глазах плясали озорные искорки. – У мальчишек отличный вкус, – он подмигнул мне и, протянув руку, взял мою. – Все у нас будет отлично, птичка.

Открыв дверь на улицу, мы вышли в залитый солнцем двор. Счастье, словно солнечный свет, грело не только сердце, но и душу. Я прижалась к Антону и поняла, что этого мужчину не отпущу никогда. Люблю его. Сильно, жадно, беззаветно.